Читайте в октябрьском номере «Нового мира»:
СТИХИ
Сергей Попов «Музыка перед снегом»
Стихи Сергея Попова пахнут временем, его оттенки неумолимо просачиваются через классически выверенные строчки вне всяких правил и стилей. Поэтому и знакомо, поэтому и близко читать и принимать в себя эти тексты. И не зря один из сборников поэта зовется «Вопрос времени» – этот вопрос поднимается в каждом стихотворении, в каждой строке.
Струнные режут слух, небосвод кровит.
Здешний Морфей подсел на нездешний джаз,
радосплетни, новости про ковид,
макли с голосованьем в который раз.
Крепок бурбон, старателен саксофон,
йодом рассветным комната залита.
Вот и лекарство – стало быть, мир спасен –
прежняя кровь не выкипит ни черта.
Разве что к горлу нагло подкатит ком
по звукоряду с паузами для слез –
даром что время пьется одним глотком
и не пристало плакать о нем всерьез….
Сергей Золотарев «Коньчерто Гроссо»
«Большой концерт» – это, может статься, большой концерт для поэзии с мировым оркестром. Который начинается уже парадоксально – первое стихотворение очень хочется «зачитать» как рэп – и вместе с тем «поэтические биты» незаметно обретают фольклорные мотивы, превращаясь почти в русскую народную песню местами и тесно переплетаясь с культурой родной земли, в частности с космосом Венедикта Ерофеева и образами современного искусства. Завораживает и словом, и ритмом – очень русское и настоящее.
Вышли из KFC
выпили пива Tuborg.
Думали взять такси –
заговоренный Яндекс.
Заговоренный Uber.
…. Выхода нет. Куда бы
мы ни направились после пяти,
Всюду – этапы
Большого пути.
Как бедного Веничку
к вокзалу Курскому
да к белому венчику,
выносило нас вечно
к вечеру на экзекуцию <…>
Тихо качались.
Пожарные слезы капали,
где-то кончаясь,
где-то накапливаясь.
Какова вероятность
того, что ты сам не умер?
Завороженный Яндекс.
Завороженный Uber.
Ксения Савина «Непростое назначенье»
Первая публикация поэта в журнале «Новый мир» – и замечательная подборка поистине поэтических в высоком смысле этого слова верлибров – очень глубоких, продуманных, образных – очень настоящих. Напоминающих то ли молитвы, то ли откровения – настолько нестерпимо близкое, раненое, почти интимное. Исповедальное.
Я лавы исхожу,
Вот так живу,
А здесь
Нет для огня
Ни воздуха, ни пищи,
Здесь сердце не в цене.
Здесь чести нет,
Здесь быть не может славы.
И не хочу игрушкой быть
Ни в чьих руках,
Но и вещью бесцельной
Лежать ото всех рук
Отлученной
Не хочу.
Всё требует: «Решай!»
А у меня ни гроша
За желанное заплатить.
Мне остается юлить
И лгать, зная,
Что не поможет.
Григорий Князев «Первейший язык»
Необычно, когда молодой поэт выбирает путь классического стихосложения – почти без экспериментаторства. Впрочем, для экзистенциальной поэзии, какая предстает перед читателем в этой подборке, классическая форма – именно то, что необходимо. Неторопливое, неспешное размышление на рубеже нескольких эпох и сознаний.
Все мудрые так молчаливы,
Болтают обычно глупцы.
Растут наши яблони-сливы,
Цветут в парнике огурцы…
Хоть с виду безусты-безглазы,
Язык в них первейший зачат.
Так формул химических фразы
Небесной латынью звучат.
Бормочет в листках фотосинтез,
Смолкающий лишь по ночам:
– Слегка повернитесь-подвиньтесь
К лучам, словно к светлым речам.
Вы, фуксия, фикус, тагетис –
Всех прозвищ не переведу, –
Красивые тихие дети
С корнями в Эдемском саду.
Александр Климов-Южин «Синяя гравюра»
Стихи, органично сочетающие в себе сразу несколько эпох и стилей, но в первую очередь – наше время, время авангарда и постмодерна, время абсурда и попсы и много чего еще, через незыблемый пласт русской и мировой культуры, через столетия, через соприкосновение с вечностью и нелинейность временного потока.
дети не знавшие Фета
в баттлах искусны вельми
знают другого поэта
Баста – такой мимими
что они сделают с нашим
русским могучим молчу
эти няняши и краши
думать о том не хочу
не поучаю не бумер
просто я жил без понтов
просто я вовремя умер
среди чувих и кентов
ПРОЗА
Ольга Покровская «Компас»
Повесть
Текст, точно впитавший в себя атмосферу «лихих девяностых» с их интригами, «разборками» и сложностями – и вместе с тем очень глубоко зарывшийся в сложности человеческих взаимоотношений – в частности, мужчины и женщины или, если точнее, мужчины и двух женщин – на какую из них укажет внутренний компас? А компас совести – что он выберет в этой проблемной, горячей эпохе, столько требующей от человека? Так и приходится постоянно искать ответы – в себе и обстоятельствах, в эпохе, в людях рядом.
Скоро спаситель показался из-за угла – погрузочный кар, который вез на вилке ящики. За рулем сидел плюгавый водитель – чумазая физиономия, глумливые глазки, замызганная рубаха в клетку. Артем, пока погрузчик катился в его сторону, спрятал за спину куриную связку: он еще не знал, как обернется дело.
Водитель тормознул рядом с ним.
– Заплутал? – прохрипел он. – Студент?
На него падала тень. Артем, не разбирая выражения его лица, гадал, чем грозит ему эта встреча.
– Взял бы, но я к военным, это километров шесть. – Водитель все же разглядел когтистые лапы и криво усмехнулся. – Воруешь? Тут есть прибор, компас на воровское счастье.
Илья Замешаев «Клипмейкер»
Маленький роман с реальностью
Реальность текста и правда напоминает целую череду клипов о жизни, о современной эпохе и её искусстве, о любви нашего времени и его героях. Кратко, но емко, кинематографично, иногда абсурдно – а почему бы нет? Автор и его главный герой вместе «снимают клип» о жизни – от ее самых что ни на есть бытовых мелочей до космического универсума – сопоставление несопоставимых, казалось бы, масштабов, но помним, что можно увидеть «вечность в чашечке цветка» – или в окне электрички, в лице девушки, в бокале абсента – в чем угодно. Возникает удивительный текстовизуальный эффект – осталось наложить музыку – а она у каждого читателя окажется, безусловно, своя собственная. Впрочем, как и картинки.
Это должно быть красиво. Красота – один из самых востребованных видов энергии. Красота горит лучше нефти, а при правильном подходе ее можно получить почти бесплатно.
Девушка и станок – вот коктейль, которым я взорву мир. Это моя миссия. Я ей такой скажу, что вот музыка, а она мне такая ответит, что совершенно свободна и готова на все. Поехали.
Ну, только вообрази: мы уже мертвы, а пластинка все еще летит навстречу своему первому слушателю. Знаешь, так когда-то сочиняли оратории для Бога. Эти произведения никогда не исполнялись, так как монахи знали, что Господь сразу заглядывает в нотную тетрадь, где замысел уже звучит во всех своих вариациях. Теперь ты меня понимаешь?
Давид Шахназаров «Девяностые»
Повесть
Автобиографические зарисовки детства-отрочества, пришедшегося на самое начало девяностых с их революцией по всем фронтам, новыми веяниями, эклектикой, неопределенностью, тревожностью. Крошечные рассказы, напоминающие короткометражки, время глазами ребенка (чуть позже – подростка) – самая, может быть, непредвзятая и подлинная картина, пусть даже переломная эпоха и представлена лицами и характерами людей, зданиями, не слишком понятными для детей событиями, материальными ценностями, хлынувшими в бывший Союз, обрывками реплик… Порой такие воспоминания гораздо ценнее документалистики, потому что здесь – атмосфера времени, его сущность, его настроение.
Утро. По телевизору стреляют из танков по Белому дому.
А мы с мамой думаем, будет ли куда возвращаться после отпуска?
«Союз развалился» – для меня пустой звук.
В телевизоре «Рубин», с периодичностью в год, на лафете пушки по Красной площади провезли три красно-черных гроба, потом косноязычный человек с родимым пятном на макушке лет пять лепил что-то про перестройку и гласность. И все. Развалился.
Странный мир этот Совок. «Трех мушкетеров» я прочел в пять, а «Маугли», «Малыша и Карлсона» и «Винни-Пуха» только в девять, когда мы сдали макулатуру.
А я тут же на стульчике продаю жвачку. «Тип-тип», «Турбо» и всякую сирийскую сладкую мелочь. Подумать только, на «Красном Октябре» делают вкуснейший шоколад, а покупают у меня противную сирийскую жвачку!
Иван Виселев «Курицы и Петухи»
Повесть
Первая публикация автора в «Новом мире». Повествование ведется попеременно от лица Маши и от Паши – соответственно, перед нами два разных, но близких в своем одиночестве персонажа. Два характера – предельно приземленный (и все же ищущий какого-то равновесия в жизни) и с претензией на интеллектуальность и рефлексию. Две сюжетные линии, то пересекающиеся, то расходящиеся, но никогда не теряющие друг друга из поля зрения.
Дмитрий Райц «Фальк»
Рассказ
Даже не рассказ, а волны потока сознания (вспоминается не то «Улисс», не то Пруст с бесконечной рекой воспоминаний и ассоциаций, перебивающих друг друга). Размышления о кино и любимом актере – том самом Коломбо Питере Фальке – выплетаются в собственную историю жизни главного героя, даже точнее – в его впечатления, фотографические, почти осязаемые, глубоко живые – отдельный, личный кинематограф.
Теплые сосны, между которыми тянется тонкая ледяная река. Тропинка, заросшая лопухами. Лодка, которая как бы дышит, поднимаясь и опускаясь на ослепительном утреннем море. Первый день без Питера Фалька. Торт с клубникой. И разговоры без писем о Хлебникове, семиотике и тысячах мелочей. Я уверен, что наша дружба продлится всю жизнь. Таня садится рядом, говорит, что это так странно – я в кругу дорогих для нее людей. Непривычно, странно, но ей это нравится. Таня хорошая. Плащ у Коломбо – как называется этот цвет?
НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ
Пауль Целан «Фуга смерти»
Стихотворение Целана представлено в переводе Павла Нерлера. Ему же принадлежит предисловие, в котором переводчик рассказывает, почему он выбрал именно стихи Пауля Целана и о значении «Фуги смерти» в творчестве и жизни поэта.
Черное млеко рассвета мы допьем его вечером
или может быть в полдень иль утром иль в полночь
пьем и пьем все не выпьем края не видно
может лучше могилу себе выкопать в небе
чтобы не так было тесно лежать <…>
ОПЫТЫ
Павел Глушаков «Fragmenta»
Страницы из записной книжки
Постоянный автор «Нового мира» Павел Глушаков – специалист по истории русской литературы ХХ столетия и, в частности, по творчеству Василия Шукшина. В октябрьском выпуске представлены отрывки из записных книжек Глушакова – почти фотографические наблюдения за неуловимыми мгновениями жизни, тончайшее чутье природы и животных, обрывки разговоров, человеческие портреты – поэтические впечатления от «немелких мелочей» мира.
ПУБЛИКАЦИИ И СООБЩЕНИЯ
Мария Гельфонд «Почему погибли голуби»
К 55-летию публикации рассказа Юрия Трифонова «Голубиная гибель»
Статья посвящена одному из главных для Юрия Трифонова произведений – рассказу «Голубиная гибель», с опозданием на два года опубликованному в «Новом мире» 1968 года – в основном благодаря Александру Твардовскому. В рассказе затронута значимая для Трифонова тема – послевоенный сталинский период, описанный безжалостно и жестко. В это же самое время в статье подчеркивается поэтичность рассказа, его многослойность, притчевость и метафоричность, что делает его уникальным явлением в русской прозе и особым звеном в творчестве Юрия Трифонова.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Александр Житенев «Поэтология халтуры»
Казалось бы, странный предмет для исследования – халтура в литературном творчестве. И тем не менее Александр Житенев увидел в халтуре с ее «вынужденностью, неаутентичностью, низким качеством» креативность и определенную поэтику. Статья посвящена определению семантики понятия «халтура» в отношении искусства под различным углами, в особенности с точек зрения Виктора Шкловского и Лидии Гинзбург. Автор приходит к весьма неожиданному выводу – впрочем, он отчасти уже подсказан в начале материала. Очень интересное и оригинальное исследование.
Павел Успенский «Лагерные стихи Осипа Мандельштама»
Эффекты интертекстуального метода и механизмы культуры
«Смерть поэта, который в агонии сочиняет «настоящие стихи» – разве это не о Мандельштаме тоже? Лагерный период Осипа Эмильевича – очень особенный и решающий, как для его жизни, так и для творчества – для творчества, может быть, даже в большей степени, поэтому неудивительно желание автора статьи говорить о стихах именно этого страшного периода. Стихи разбираются именно филологически – с точки зрения того, как построено и как сделано, но в это «как» всецело вплетена та самая смертная лагерная атмосфера, никак нельзя ее исключать. При этом стихи Мандельштама воспринимаются на ином уровне, переплетаясь уже и с античным творчеством, которым поэт часто «питался», то есть выходя за грань времени и пространства, выскальзывая в вечность.
На простой вопрос – «что дает сближение текстов?» – как кажется, напрашивается следующий ответ. Это сближение на самом деле не дает ровным счетом ничего для понимания Мандельштама или Архилоха, но оно подтверждает работу культуры, для которой важно соединять тексты между собой. Оно настраивает оптику реципиента, так или иначе культуру воспринимающего, – дает ему возможность увидеть связь между текстами и парадоксально не придавать ей большего значения, чем в ней заложено.
РЕЦЕНЗИИ. ОБЗОРЫ
Андрей Ранчин «Крайности, которые сходятся: две книги о «Слове о полку Игореве»
Рецензия на историко-филологическое исследование А. Н. Ужанкова «Слово о полку Игореве» и книгу А. А. Уткина «Магия и религия в «Слове о полку Игореве»
В одной рецензии сошлись две очень разные, казалось бы, книги: в одной «Слово» предстает памятником религиозным (при этом А. Н. Ужанков постоянно сравнивает сюжетные повороты и образы «Слова» с ветхозаветными), а в другой – напротив, шедевром светским, отражающим ещё языческие, дохристианские верования (здесь А. А Уткин обращается прежде всего к «прародительскому» древнескандинавскому эпосу – «Старшей Эдде» и «Младшей Эдде»). Вместе с этим оба исследования несут в себе оригинальный, даже несколько сенсационный «месседж», по-новому интерпретируя многие элементы, казалось бы, вдоль и поперек изученного «Слова о полку Игореве».
Обе рассмотренные книги вопреки воле авторов доказывают, что «Слово о полку Игореве» – уникальный памятник, создатель которого никогда не будет найден и ключ к которому утерян. Сказанное не значит, что в «Слове…» нельзя ничего понять и что все попытки его интерпретации обречены. Непонимание и незнание тоже по-своему плодотворны: они указывают пределы нашим истолкованиям и побуждают задуматься, почему возникли эти преграды.
Александр Марков «О ручных самозверях и пятиминутных людях»
Рецензия на книгу Сюзанны Штретлинг «Рука за работой. Поэтика рукотворности в русском авангарде»
Вышел перевод нового исследования, посвященного русскому авангарду – его визуальным, кинетическим и перформативным проектам. Автор рецензии не просто анализирует содержимое книги и авторов, на примере которых рассмотрено авангардное искусство России, но и размышляет о «вписанности» этого исследования в контекст уже изданных работ о русском авангарде и его истоках. Сюзанна Штретлинг касается творчества Эля Лисицкого, Игоря Терентьева, Алексея Гастева и, безусловно, «предков» авангарда, начиная с классиков эпохи модернизма (Маяковский, Ахматова, Пастернак, Блок) и завершая сферой перформанса и визуального искусства – работами Сергея Эйзенштейна в кино и Всеволода Мейерхольда в театре.
КНИЖНАЯ ПОЛКА ДМИТРИЯ БАВИЛЬСКОГО
Краткий обзор «настольных» книг писателя и критика Дмитрия Бавильского. «Хорошие тексты срока давности не имеют, становясь только нужнее». В их числе – монография Дирка Уффельмана «Дискурсы Владимира Сорокина», биография Джейн Джекобс авторства Роберта Канигела, книга Людмилы Федоровой «Адаптация как симптом: русская классика на постсоветском экране», книга Веры Мильчиной «Как кошка смотрела на королей и другие мемуаризмы», воспоминания Марии Левис, книга о «Сталкере» Тарковского, избранные фейсбук-записи Александра Скидана и другие.
СЕРИАЛЫ С ИРИНОЙ СВЕТЛОВОЙ
Сапожник без сапог
В новом обзоре Ирина Светлова касается странной и сложной кинематографической темы – образа психотерапевта, который лечит пациентов нетрадиционными способами и при этом сам пытается врачевать собственные душевные травмы. В качестве примера приводится сериал «Триггер», где главный герой – поклонник провокативной терапии. При этом сюжет периодически напоминает знаменитую «Пилу»: доктор помещает пациентов в критические ситуации, которые… помогают людям преодолеть свои страхи, неврозы – парадоксально, но люди остаются благодарны.
Ирина Светлова очень интересно и в деталях рассказывает о создании сериала, его основной концепции и персонажах. Смотреть хочется сразу – хотя бы ради того, чтобы увидеть всё воочию и понять, как это сделано и ради чего.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ЛИСТКИ
Книги: выбор Сергея Костырко
Октябрьский обзор самых выдающихся за последнее время изданий: романа Джулиана Барнса «Элизабет Финч», собрания эссе Елены Невзглядовой «Синяя материя» и трех выпусков сборника статей финалистов Всероссийской литературной премии «Неистовый Виссарион».
Периодика (составитель Андрей Василевский)
В октябрьском номере главный редактор журнала обозревает свежие и наиболее интересные литературоведческие материалы, вышедшие в традиционных и интернет-СМИ: «Кварта», «Знамя», «Звезда», «Вопросы литературы», «Формаслов», «Горький», «Российская газета», «Литературный факт», «Два века русской классики», «Дружба народов», «Нож», «НГ Ex Libris», «Новое литературное обозрение», «Город 812», «Коммерсантъ», «Полка».
Источник: http://www.nm1925.ru/