Январский «Новый мир» уже в читальном зале! Читайте в выпуске:
ПРОЗА
Алексей Музычкин. Паноптикон. Сборник рассказов
К рассказам новой книги Музычкина составитель этого анонса приложил бы определение «экзистенциальная проза», но не в классическом его варианте, а как обозначение прозы, автор которой работает с философскими (экзистенциальными) понятиями как художник, формулируя их с помощью образных и сюжетных ходов. Книга начинается рассказом, герой которого, легионер времен Цезаря, оказывается в ситуации, когда жить дальше или умереть сейчас означает для него выбор между продолжением своего существования в качестве безликой составной гигантского термитника и готовностью встретить смерть, парадоксальным образом означающую для него акт вхождения в реальную жизнь, в того себя, каким он был задуман Создателем. То есть перед нами рассказы о том, «чем жив человек», чем является для него «время», «пространство», «материя», «память», «социум» и так далее, не как отвлеченные понятия, а как некие сущности, которые проживаются нами непосредственно. Каждый рассказ в публикуемой книге представляет краткую, жестко выстроенную философскую новеллу. Ну а собрание их действительно способно вызвать образ «паноптикома», то есть некой всеобщей тюрьмы, спроектированной Джереми Бентамом в 1791 году так, чтобы у «надзирающих» (в данном случае у нас, читателей) была единая точка обзора, позволяющая слежение за всеми нами, заключенными в тюрьму – в тюрьму «не умеющих более служить толком вещей» и «неправильных людей», тюрьму, стены которой отделяют нас от естественной вольной жизни тех сущностей, коими нам следует жить, и стены которой нам предлагается разрушить хотя бы на короткое время с помощью вот этой прозы.
Марианна Ионова. Больше ты, чем ты. Рассказ
Актерская игра – и шире, художественное творчество – как феномен: не как растворение себя в образе другого, а как выявление своей индивидуальности, как постепенное обретение себя. Рассказ, написанный в форме своеобразного диалога, поданного как монолог повествователя: «Ты говоришь, что не отделяешь театр от жизни, что между ними нет границы. То, что происходит на сцене, говоришь ты, куда подлиннее, куда правдивее, чем так называемая жизнь. Актерская игра, говоришь ты, это свобода и открытость, каких нет нигде больше. Театр – это значит, что ты все можешь, все, чего не можешь нигде больше. Театр – это значит быть самим собой настолько, насколько только возможно, и даже больше. Потому что на сцене ты – больше. Больше ты, чем вне сцены».
Ольга Покровская. Золотая рыбка. Рассказ
Про обыкновенность жизни «тихой выпускницы областного пединститута», вдруг получившей в Москве перспективную должность и с настороженностью осваивающей свое новое положение, и про необыкновенную непредсказуемость этой самой «обыкновенной» жизни.
Карина Разухина. Мальчик. Рассказ
Герою этого рассказа, социальному работнику, входящему в дом своего нового подопечного, слепого одинокого мужчины, предстоит понять, кто этот незрячий – «провидчески незрячий» – мальчик, которого он в этом доме увидит вместо ожидаемого беспомощного старца, и, соответственно, герою предстоит понять, кто он сам в эту минуту.
Сергей Соловьев. Улыбка Шакти. Фрагмент романа
Повествование от первого лица о путешествии в глухие первозданные уголки Индии, заселенные племенами, почти не затронутыми цивилизацией, как о путешествии не «географическом», а духовном – «Трудно поверить, только несколько дней назад был в хижине у отшельников. А перед тем в школе говорил об открытости и о жизни как об открытой ране, о смятой траве, а если случится совсем худо, то в этой голости ты един с миром», «…исподволь верил, что где-то есть это незримое солнце, эта точка схода всего и вся, которая держит пути и смыслы всего живого. Не здесь, не в этой жизни, но отсветы оттуда нам случается ловить – краткие, смутные, не прямые. В настоящей любви, на вершинах творчества, в каких-то особых излучинах странствия и, может быть, в смерти. И вот, не знаю, как это произошло, но я оказался внутри этой точки, этого незримого солнца. Здесь, в этом лесу. Никаких событий, никакого внешнего воздействия».
СТИХИ
Подборки стихотворений Юрия Кублановского «Белее белого», Натальи Сырцовой «Не сиди на облаке», Александра Кабанова «Вдруг чехов говорит», Якова Дымарского «Буки и бумаги», Игоря Вишневецкого «Памяти Яна Каплинского», Александры Цибули «Девушка с веслом»
НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ
Джованни Герарди да Прато. Две новеллы. Перевод с итальянского и вступление Романа Шмаракова.
Две новеллы из книги, написанной итальянским писателем начала XV века, главного его произведения «Il Paradiso degli Alberti», представляющего «пространный и увлеченный пересказ бесед, которые несколько десятилетий назад, в майские дни 1389 года, вело избранное общество сначала в городе Поппи, а потом на вилле Антонио дельи Альберти, называвшейся ″Парадизо″».
ДАЛЕКОЕ БЛИЗКОЕ
Лев Симкин. Случайный поцелуй.
Исторический очерк о знаменитой фотографии, сделанной в Нью-Йорке 14 августа 1945 года, в день капитуляции Японии, на которой моряк во время уличного празднования победы целует девушку в халате медсестры, о том, как менялось в США отношение к этой, ставшей историческим символом фотографии, и о том, что стояло за этим символом, в том числе о «Манхэттенском проекте» и атомных бомбах, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, о любовной истории Альберта Эйнштейна и Маргариты Коненковой (жены скульптора и одновременно советской разведчицы, выполнявшей приказы из Москвы) и о многом другом.
ФИЛОСОФИЯ. ИСТОРИЯ. ПОЛИТИКА
Дмитрий Бавильский. Две биографии. От Канта до Деррида: интеллектуальная биография как времяпровождение.
О биографиях философов, в данном случае – биографиях Канта и Дерриды. Одна из тем эссе – то, какими философы эти были «по жизни» и какими потом предстали (Кант) и предстают на наших глазах (Деррида) в текстах их биографов и толкователей, то есть в каких образах им предстоит остаться в памяти будущих поколений и том, как сочетаются эти образы с реальностью. И в чем закономерность появления вот этих «ножниц» между реальностью и последующими образами этой реальности.
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
Наталия Азарова. Хлебников и Пессоа: точки и контрапункт совпадений.
Зачин статьи Азаровой: Велимир Хлебников и Фернандо Пессоа – «самые значительные фигуры авангарда своих стран (России и Португалии), неожиданно обнаруживают целый ряд сущностных совпадений, как в поэтических стратегиях, так и в конструировании субъекта. Хлебников и Пессоа могут продолжить ряд кажущихся на первый взгляд парадоксальными пар поэтов, пишущих на разных языках, который был задан парой Есенин и Целан, причем если связь последних оказывается объяснима через перевод, то Хлебников и Пессоа не просто не были знакомы, но и скорее всего не знали о существовании друг друга. Как можно объяснить бесчисленное количество совпадений разного рода, как вербальных, так и содержательных, как общего вида текста, так и стратегий и конкретных приемов, если нет явных контактов, влияний и заимствований, то есть обычные отсылки к интертекстам не работают?»
Ольга Бартошевич-Жагель. «Ламарк» Мандельштама и Борис Кузин: биографический ключ.
Автор этой статьи выступает против интерпретации стихотворения Мандельштама «Ламарк», предложенной когда-то Тыняновым и ставшей классической: медитации на тему «как человек перестанет быть человеком». Автор считает, что в данном случае не учитывается важнейший для Мандельштама эпизод из истории его внутренней жизни: «Мы предлагаем иную интерпретацию: в стихотворении Мандельштам излагает свое видение деградации дружбы с Борисом Сергеевичем Кузиным, биологом, с которым он страстно подружился в Армении в 1930 году, на языке Ламарка (с чьим творчеством Мандельштама познакомил именно Кузин). Именно это опущенное личное звено (разрушение отношений с ближайшим другом) обусловило эмоциональность стихотворения. Мандельштам не просто фантазирует на тему деградации – он ее пережил лично».
ПУБЛИКАЦИИ И СООБЩЕНИЯ
Александр Чанцев. Дзэнские шашки Эдгара Алана По.
О парадоксе: детективное повествование, как принято считать, строится на работе с логикой, на игре умов, и при этом основоположником классического детектива мы считаем Эдгара По. Автор этого эссе задается вопросом, а каким предстанет перед читателем этот писатель, если мы попытаемся прочитать рассказы Эдгара не как рассказы писателя-реалиста, опирающегося на логику, а как писателя-мистика, стремящегося продемонстрировать нам, «что логика этого мира, представления людей в корне неверны! Совы не то, чем они кажутся, а все, что ты знаешь, это ложь».
КИНООБОЗРЕНИЕ НАТАЛЬИ СИРИВЛИ
Наталья Сиривли. Память
Представление нового фильма Апичатонга Вирасетакула «Память» (гран-при жюри в Канне 2021) – «Вирасетакул – уникум. Его кино не с чем сравнивать. Оно внеконвенционально. Любой авангард, любые самые дерзкие эксперименты с киноязыком все равно воспринимаются как нарушение неких правил: не так, как принято, не так, как положено… Для Вирасетакула, кажется, правил не существует. Почему в его фильмах этот план сменяется другим, почему именно эти люди или объекты в данную минуту попали в кадр, почему повествование вдруг ныряет в прошлое или уносится в будущее – (пред)сказать невозможно. Он так видит…»
Источник: http://www.nm1925.ru/